— Да, я тоже надеюсь на то, что тебя зарежут не больно.

— Барбамбия обречен, — усмехнулся Гена. — Так же, как и ты.

— Ты сдохнешь от своей наглости. Тебя найдут на собачьей свалке.

Сильный удар в челюсть сбил Настю с ног. Падая, она ударилась затылком об угол стола. От сильной боли замкнуло в голове.

В себя Настя пришла от сильной тряски. Она лежала на кровати, а Гена с дикими от возбуждения глазами лез к ней. И она вдруг вспомнила, как он брал ее силой раньше. Но тогда она изнывала от восторга, а сейчас она готова была его задушить в приступе ненависти.

Настя вдруг поняла, что ей ничего не мешает вцепиться ему в горло. Обе руки свободны, нужно лишь извернуться, поймать момент и напрячь все свои силы…

Она извернулась, двумя руками обжала его горло, надавила. От неожиданности Бастурмин потерял над собой контроль, и она смогла скинуть его на пол. И даже навалиться на него, продолжая сжимать горло. Он захрипел, но вместе со страхом за свою жизнь к нему вернулись силы. Он скинул Настю с себя, уложил ее на спину. И сам принялся ее душить…

В себя Настя пришла в машине, в своей «Ниве». Она сидела на переднем сиденье, за рулем — Олег. Больше в салоне никого не было. Руки свободны, ноги не связаны. Горло болит. Ощущение такое, что ее вытащили из петли в момент смертельного старта.

Олег заметил, что Настя пришла в чувство.

— Очнулась?

— А где Бастурмин? — спросила она, с трудом и хрипом выговаривая слова.

— Где, где?.. Думаю, он уже оттуда выбрался, — мрачно усмехнулся Олег.

— Откуда оттуда?

— Может, уже за нами идет. С Кирпичом. Если догонят, убьют обоих.

— Он меня душил… Это ты его остановил?

— А если не догонят, я тебя сам убью, — кивнув, сказал Олег. — Если ты меня обманула… Если у тебя ничего нет с Барбамбией.

— Дело не в этом, дело в том, что Бастурмин собирается убить Барбамбию. Так же, как убил Ругаля.

— Думаешь?

— Представляешь, под какую раздачу ты попадешь!.. Гена — твой босс?

— Да так, подписал нас на это дело. Мужик он, в принципе, крутой, при бабках. А мне сейчас деньги нужны. — Олег повернул голову к Насте и выразительно посмотрел на нее.

— Будут тебе деньги, — кивнула она. — Если живыми из этой беды выйдем.

— Ну да. — Олег бросил взгляд в зеркало заднего вида.

— Что ты знаешь про Бастурмина? — чуть погодя, спросила Настя.

— А что я знаю?

— Ну, кто его жену убил?

— Чего не знаю, того не знаю. Он мужик реально скрытный.

— А что знаешь про Олесю?

— A-а, эта… — скривился он.

— Знаешь ее?

— Ну, общались… Деловая. Сама Бастурмину под ноги стелется, а мы для нее — грязь под ногами.

— Где она сейчас?

— Да у него дома.

— Где дома?

— Ну, есть у него квартира. Он ее там… — Олег запнулся.

— Что там?

— Знаешь, мне с Барбамбией проблемы не нужны. Я потому от дедушки и ушел. А бабушку лохматить не надо. Зачем я буду тебе что-то рассказывать? Я тебя спас, ты мне за это заплатишь, и разойдемся.

— Что с Олесей? — хлестко спросила она.

— Вот только не надо…

— Что с Олесей? — звенящим от натуги голосом спросила Настя.

— Да что с ней… Под наркотой она…

— Гена накачал?

— Нуда.

— Зачем?

— Законсервировал. Чтобы не сбежала.

— А может сбежать?

— Ну, вроде того…

— Поехали за ней.

— Как-то у тебя все просто.

— Поехали!

— Вот только командовать не надо…

— Давай гони! — заорала Настя.

Олег окинул ее возмущенно-удивленным взглядом, провел рукой по загривку и прибавил газу.

Глава 21

Плохо, когда ситуация выходит из-под контроля, но еще хуже, когда она слетает с катушек и обухом падает на голову. Не успел Гена оправиться от встречи с «быками» Барбамбии, как нарвался на удар в спину от своего бойца.

Хотя какой он свой?.. Гена с досадой глянул на громилу, который крутил баранку. Кирпич — пацан исполнительный, что скажут, то и сделает. Но так и Олежа был таким же, а от рук отбился. Послушал бабу, поверил ей и слетел с тормозов. Догоняй теперь их!

Это у бандитов — все свои. Там отбор из своей же среды обитания, там круговая порука, там жесткая система. И постоянные общие дела, в которых закаляются пацаны. А Кирпич и Олежа люди со стороны. Пока им платят, на них еще можно положиться. Но и доверять нельзя. Потому как нет в них личной преданности своему боссу. Олежа это доказал. И Кирпич может пойти вразнос.

А еще Латыш мог сойти с дистанции. Забрать аванс и умотать куда-нибудь в Москву, там для него сейчас работы вдоволь. Там и затеряться можно, после того, как он убил Ругаля. А здесь с этим грехом обитать опасно. Тем более что нужно убить еще и Барбамбию… Вдруг у Латыша сдадут нервы.

А если Барбамбию не завалить, он Гене жизни не даст. И Настя с крючка сорвалась. Если она заявит в милицию, Гена попадет в оборот. А заявить она может напрямую в РУОП… Куда ни кинь, всюду клин.

— Ты быстрей можешь? — раздраженно спросил Гена.

Кирпич глянул на него косо, но в скорости прибавил. Не нравится ему, что с ним так резко. А еще Олежа вышел из подчинения. Кирпич тоже пострадал, но сейчас его больше волнует сам прецедент. Если Олежа не хочет работать на Гену, то зачем ему это нужно? А если он действительно задался этим вопросом, то с ним нужно держать ухо востро.

Да, ситуация выходила из-под контроля. А почему? Где Гена ошибся?.. Может быть, он зря связался с Настей? Ну жила бы она себе спокойно, ну строила бы планы против него. А что планы? Их можно было бы и отменить. Подъехать к Насте на добром коне, договориться с ней.

А может, он ошибся тогда, когда убивал Яну? Не надо было этого делать: не заслужила она такой смерти. И теперь мстит ему с того света.

Или он совершил ошибку еще раньше, когда замахнулся на Лебедева?

А может быть, не надо было связываться с Ругалем?

А если вся его жизнь — сплошная череда ошибок? Может быть, не надо было ему мстить Солохину?.. Да, не надо было совращать и опускать его дочь.

А может быть, ему не стоило залазить на Менгрелову?.. Да, она была сучкой и давала всем кому ни попадя. Но с Геной она тогда не хотела. Он фактически взял ее силой… И, пожалуй, Солохин впаял ему срок по заслугам. Зона исправила его ошибку, на свободу он вышел с чистой совестью… Да, не надо было ему лезть к Насте.

Но поздно уже каяться. Нужно работать над ошибками сейчас, а не ждать, когда грехи спишутся по «звонку» в местах не столь отдаленных. Если он вообще выйдет из колонии, куда его могут отправить по новому приговору суда.

Гена кивнул. Да, он сделает все, чтобы выкрутиться. И если вдруг он снова сможет загнать Настю в угол, то больше не позволит ей уйти. На этот раз он задушит ее с концами… Это же так приятно — сжимать руки на нежной и хрупкой женской шее.

Дверь не открывалась. Настя жала на клавишу звонка, но все без толку.

— Говорю же, он ее закрыл, — нервно сказал Олег.

Бастурмин мог появиться в любой момент, это его и пугало. А Настю почему-то нет. Она настолько ненавидела этого урода, что готова была убить его голым руками. И если это у нее не получится, она все равно даст ему бой. В любом случае ему не поздоровится… Как же она ненавидит эту падаль!

— А почему Олесю не слышно?

— Может, в отключке… Или в передозе… — Олег выразительно вознес глаза к небу.

— Очень может быть… Надо звонить Жильцову. — Настя глянула на соседнюю дверь, за которым мог находиться телефон.

В это время открылись створки лифта. Олег не вздрогнул, но заметно напрягся. И Насте стало не по себе. Вроде бы и не боялась она Бастурмина, но в коленках вдруг похолодело.

Но из лифта вышла редкой красоты девушка с длинными, собранными на затылке волосами. Она настороженно глянула на Олега, вопросительно — на Настю.

— А вы к Геннадию? — напряженно спросила она.

— Да ты не теряйся, Маша, проходи, — усмехнулся Олег.